В самом начале 19 века с разрешения императора Александра на Северном Кавказе начинает деятельность миссия Эдинбургского миссионерского общества. Они основали свой центр призыва у подножия г. Бештау, между реками Кума и Подкумок (ныне — поселок Иноземцево). Когда миссионеры впервые посетили это место в 1802 году, здесь жило более 500 человек, все мусульмане, уроженцы окружающих мест, говорившие на шести или семи различных языках.
Но мы остановимся на деятельности двух миссионеров - Г. Блая и Г. Галловея, так как они обратили внимание на ингушах, впоследствии переселились, выучили язык, были хорошо приняты и главное оставили ценный материал о своем пребывание у ингушей.
Дело в том,что данных господ не допустили к осетинам ввиду того, что там лапу уже хорошо приложила РПЦ, ингушей же евангилистам отдали ввиду провала всех попыток насадить православие. Но вскоре успехи евангилистов испугают московских бояр и....Перевод письма Члена и агента Шотландского Миссионерского общества, Пастора Ришарда Нилля, к господину министру духовных дел и народного просвещения, Его Сиятельству Князю Галицину. (Текст письма публикуется в полном соответствии с оригиналом):
"По приезду туда, нашел он между сим народом множество больных и раненных, по причине непрестанных и кровопролитных между ними ссор и драк. Сие обстоятельство тем паче побудило его желать, остаться у них. Он обучался медицине в Шотландии, и потому немедленно начал лечить страждущие их тела, в ожидании, что сие проложит ему путь к доставлению им врачество для душ. Успех его превзошел всякое ожидание. Излечения, произведенные им, приобрели ему доверенность в народе, и свободный вход в домы их. На него начали взирать, как на друга и отца, так что ему, возможно стало между ними ходить с полною безопасностью, даже и без охранительной стражи; чего дотоле ни с кем из Европейцев не бывало.
В начале нынешнего года он был уже столь силен в языке их, что предпринял излагать оный на письме, и перевел даже Молитву Господню на оный, которая и напечатана в Астрахани. Сим ободрился он, и стал помышлять об учреждении школ между ними, в которых предполагал обучать Российскому и Ингушскому языкам, и другим предметам полезных познаний, имея в виду образование их и внушение Евангельского учения. Все ингуши, коим он объявил сие намерение свое, весьма ободрили оное, а некоторые их них изьявили желание, чтобы дети их могли быть обучаемы русскому языку, вместе с их собственным. Несколько мальчиков согласились уже перейти к нему и жить с ним, радуясь чрезвычайно тому, что научатся читать и писать.
Один пожилой человек пожелал, не только сам учиться чтению и письму, но и обучать потом в своей деревне. Ясно было, что они с удовольствием принимали все, что сей неутомимый служитель господа ни предлагал им. Видя же ингушев, столь хорошо расположенных, Г. Блай стал готовиться к постройке дома, довольно обширного для своего жилища и некоторого числа мальчиков, коих он имел надежду получить в свое училище. Он расположился так, чтобы дети, живущие неподалеку от него, оставались жить со своими родителями; а те, коих жилища далеко, перешли бы к нему, и содержались от сего заведения. Как же скоро собралось бы достаточное число мальчиков, по его предположению, он намеревался приступить к испрошению покровительства и вспомошествования Его Императорского Величества, на построение нужных для училища зданий. Между тем думал пользоваться всяким удобным случаем, для наставления старых и молодых в правилах христианства. Сердце его прониклось так же и к важному делу, приложения Священного Писания на ингушский язык. К исполнению всего того имел он наилучшие виды, что успеет он совершить ее немногие годы, если сохранится жизнь его и здоровье. Все казалось оправдывающим его надежду, что с благословением Господним он может сделаться оружием, к приведению многих из сих несчастных жертв – погибели, к блаженству и славе вечной. Но, к сожалению, все прекрасные виды исчезли в один миг. Около половины января 1822 года Г. Блай получил письмо от командующего во Владикавказе офицера, извещающее его о повелении Главнокомандующего в Грузии, что ему не позволяется дольше оставаться в Назрани, но чтобы немедленно выехал в Шотландскую колонию в Каррасе. Г. Блай тотчас приготовился к отъезду оттуда.
Но едва только узнано было сие между жителями, как всеобщее сожаление изъявлено ими о сем. Они опечалились крайне, что лишаются своего благодетеля, и собравшись к нему, спрашивали «Зачем ни останешься с нами». Если не хочешь «всегда жить у нас, то останься хотя на несколько лет, и выучи нас и детей наших». При отъезде его, множество жителей пришло к нему, брали его руку, желали ему благополучия и счастливого пути, просили кланяться от них его родственникам, друзьям, братьям и сестрам.
Можно полагать, что подобного явления при расставании не было до селе между ингушами. Г Блай, пишет, что он никогда еще не разлучался с кем бы то ни было, столь растроганным. Кажется, что расставание с сими бедными язычниками, тягостнее было для него, нежели когда он расставался со своим отечеством, с Христолюбивыми друзьями своими, или с домом родительским, и так сильна его привязанность к ингушам и забота о спасении их, что позволение, возвратиться к ним, и проводить всю жизнь между сими неопытными сынами гор, почел бы он за счастливейшее событие своей жизни.
Все сие происшествия извлеченные из письма Г. Блая, подтверждаются вполне господами Паттерсоном и Гендерсоном, которые были в Назрани прошлого октября. Они описывают ингушей людьми наиболее дикими из всех горских племен. Между ними нет почти ни одного пришедшего в полный возраст человека, который не был бы виновен в пролитии крови, или не искал отмщения в том за родственника своего, или приятеля.
По сему старые и молодые между ними всегда вооружены совершенно, и не считают сходить к реке за водой без заряженного ружья, кинжала или щита. Но при всем том, они считали себя обязанными все, оберегать Г. Блая пришедшего к ним с одним оружием токмо, Мечом Духа Божьего.
Ингуши в Назрани без всякой религии. Магометанская вера введена была между ними несколько лет тому назад, но они прогнали от себя мул и объявили, что хотят остаться при религии предков своих. В чем же она состоит, они сами не знают.
За несколько времени до приезда к ним Г. Блая учинено было покушение к крещению их, но они вышли навстречу в полном вооружении и сказали, что готовы отражать силу, силою, но не покоряться таким обрядам коих причина им вовсе не известна.
Господа Паттерсон и Гендерсон заключают, что ныне иного средства к покорению сих надменных Горцев, как кроткими наибольшее впечатление производящими истинами Евангелия. Оныя могут введены быть между ними, только людьми бескорыстными, святыми, предавшими себя богу, которые согласятся жить у них, научить их языку, изготовить учебные книги, переводить Священное Писание, обучать народ чтению, и таким образом, ознакамливать их с сею Божественною Примудростью, которая поучает нас: уважать всех людей, любить ближних, Бога бояться, чтить Царя.
Они находят, все причины к ожиданию, что Г Блай исполнил бы все сие. А когда ингуши приведены были бы единожды к опытному познанию любви Господа нашего Иисуса Христа, то сделались бы сами Миссионерами спасительного учения для всех Горских народов, от Терека до Каспийского моря, в таких местах, куда ни один Европеец доходить не мог."Санкт-Петербург, 13 июня 1822 года
После всего этого Шотландскую Миссию начали всячески прессовать в регионе, кошмарить одним словом и 12 октября 1826 года Миссия была свернута, что вызвало в свою очередь реакцию имперских властей в Центре. Глава Миссии Джон Митчел в письме на имя Императора указал причину их отъезда выдворения Г. Блая из общества Ингуш и всяческие ограничения миссионеров и потому дескать Миссия сворачивается и будет работать в других частях света.
Александр потребовал немедленно выяснить все обстоятельства дела, а также всех кто участвовал в саботаже работы Миссии. Все претензии фактически адресовались тогдашнему проконсула Кавказа Ермолову.
И он ответил письмом:12 ноября1827года №32
Ваше Высочество в отношении от 12 октября 1826 года, №920, изволили требовать от меня объяснений по жалобам Шотландских миссионеров, состоящих в двух предметах:
1. Что один из сих миссионеров, занимавшийся проповедованием между ингушами высланный оттуда в 1822 году местным начальством, без всякой видимой на то причины….
что же касается до миссионера Шотландского общества, находившегося у ингуш, то к удалению его оттуда побудили меня следующие причины: Во время пребывания моего в Санкт-Петербурге в 1821 году объяснялся я лично с бывшим министром духовных дел о необходимости не дозволять иноверным миссионерам, проповедовать христианскую религию в Назрани, и князь Александр Николаевич, соглашаясь совершенно, с сим моим мнением добавил, что таковые миссионеры допускаются только там, где нет миссии греко-российской церкви, к ингушам же были посланы священники наши от святого Синода.
Потом в 1822 году, в проезд мой через Владикавказ, явились ко мне несколько старшин Назранских, принявших от наших священников святое крещение, и удостоверяя, что переменою религии потеряли они общее уважение они от народа, сопротивляющегося явно, введению христианства, что они не могут уже более удерживать его в надлежащем повиновении и что при дальнейших действиях наших миссионеров ингуши решились, оставя Назрань, удалиться в горы, просили меня дозволить им обратиться опять к прежнему их закону.
По важности места занимаемого ингушами которые, быв до сего преданы России, по положению их селении при Назране служат наилучшим сторожевым постом нашим с сей стороны от неприязненных чеченцев и карабулаков, не мог я не предвидеть, сколь неприятные последствия могли бы произойти , если бы народ сей – самый воинственный и мужественнейший из всех горцев, быв доведен до возмущения, решился удалиться в горы, и потому хотя и не мог я дать означенным старшинам прямого позволения отпасть от принятой ими веры, но должен был однако приказать, местному начальству смотреть на поведение их в сем отношении сквозь пальцы. Вместе с тем склонил я проповедника нашего дабы он на некоторое время остановил предприятие свои к обращению сего народа.
В то же время узнал я, что у ингуш находится шотландский миссионер Блай, который, выдавая себя за лекаря начинал входить у них в доверенность.
Почитая не приличным в то самое время, когда я остановил действия нашего проповедника, дозволить пребывание между ингушами миссионера иноверного и основываясь на вышеупомянутом личном объяснении моем с бывшим министром духовных дел, считал я себя вправе, выслать его от сего народа. Что было тогда же и исполнено.
Вслед за тем князь Голицин по поводу просьбы агента Шотландского миссионерского общества пастора Нилля о дозволении означенному Блею возвратиться к ингушам, в отношении от 26-го июля 1822 года№2574, меня уведомил, что о причинах удаления сего миссионера, по личному разговору со мною, ему известных, доводил он до сведения Его Императорского Величества, но Государю Императору благоугодно было знать, не было ли еще и других каких побуждений к таковой высылке. Вследствие чего в отзыве от 19-го сентября, того же года, №194, я объяснил все выше прописанные обстоятельства и полагаю, что распоряжения мои были одобрены Его Императорским Величеством, ибо миссионеру Блею возвратиться к ингушам не было и на счет сей никакой дальнейшей переписки не происходило.
Неоспоримо, что введение христианской религии между горцами, могло бы умягчить суровость сих полудиких народов и сделать их нравственному образованию более доступными; но дабы переворот сей и в политическом отношении в полной мере был полезен для России, необходимо так же чтобы вместе с тем как понятия народов сих так и самые обычаи их и нравы сближены с нашими, но сего едва ли можно достигнуть посредством миссионеров иностранных и иноверных.
Весьма естественно что миссионеры сии истолковывая догматы и обряды религии ими проповедываемой, коснутся разности онных с господствующею греко-российскою церковью, и конечно, не станут выставлять со стороны выгодной последних, предосуждение собственного вероиспеведания; вероятно также, что излагая правила их церкви иностранцы сии будут упоминать о тех странах, где вера их господствует и не преминут объяснять тамошние постановления и Нарвы, с нашими не согласные.
В сих случаях, без сомнения, говорить они будут в свою пользу и, показывая себя некоторым образом существами превосходными, не остерегутся поселить пренебрежение к другим вероисповеданиям и обычаям родящееся всегда у новых прозелитов с особым фанатизмом.
Итак, можно наперед предугадывать какие были бы последствия если бы народы, среди владений наших обитающие в местах непреступных были таким образом просвещены иноверцами, но если бы с нравственным образованием онных вражда к нам ныне питаемая усилена была еще новыми побуждениями; – я не упоминаю уже о том, что под видом миссионеров удобнее всего могут вкрадываться в страну сию агенты кабинетов не равнодушно смотрящих на приобретение наше всей части Азии и что вызывая для распространения в областях наших христианства проповедников иностранных мы сознаемся перед лицом всей Европы или в недостатке способов наших или в неспособности к проповедованию слова Божия нашего духовенства.
По всем сим соображениям я полагал бы полезнейшим, не допуская в здешние страны миссионеров иностранных.
"Шотландские миссионеры в Назрани"
Страница: 1
Сообщений 1 страница 1 из 1
Поделиться12018-10-01 12:20:17
Страница: 1