Близ с Хули (Ингушетия) впервые обследовано святилище — здание "Зодцах-Ерда", ранее известное лишь по фольклорной информации (Н. Дубровин, Б. Далгат, Л. П. Семенов), Его размеры: 8,15х4,20 м ориентировано по оси В 3, вход в восточной стене, внутри помещение поделено аркой. Появление (<больших» (по М Б. Мужухоеву, превышающих в длину 5 м) святилищ традиционно связывается с прямым влиянием христианства и относится к ХIII – XIV вв. Однако есть основания считать Зодцах-Ерда более поздним языческим святилищем, что согласуется с этнографическими данными.
( Х. М. Мамаев, Н, Н. Бараниченко - Новое о культовых памятниках горной Чечено-Ингушетии)
Появление божества животноводства Тамыж-ерда в пантеоне является одним из иерофанических моментов в истории религии ингушей. Он предстал в виде божественного козла перед пастухом по имени Борц, легендарным предком ингушского рода Ораковых. Тамыж-ерда объявил Борцу, что он — не козёл, но божество, обещая отныне покровительствовать пастухам и их стадам. Но при этом он предъявил условие: исправление культа в его честь должно было совершаться после захода солнца.
Казбык (сын Кази) Хабиев-Буржаев, столетний собеседник Башира Далгата, рассказал, что тамыж означает «крыло», а теоним Тамыж-ерда следует понимать как «крылатый дух» [4, с. 102]. Старики-ингуши поведали также Чаху Ахриеву, что Тамыж-ерда жил сначала на горе Арштхой со своим братом Амгали-ерда, покровителем горных озёр, но затем он переместился на Будур-лам и поселился недалеко от аула Хули Хамхинского общества, где находится его святилище-элгыц (< греч. екк1ез1а, «храм») в форме пещеры. Это святилище было почитаемо ингушами-горцами ещё в 1891 г., во время пребывания Башира Далгата в горах Ингушетии. Там же, на горе Будур-лам, в честь Тамыж-ерды был выстроен ещё и каменный храм-эпгыц, в котором хранились три креста, воспоминание о христианском прошлом народа.
Святилище-пещера Тамыж-ерды, находящееся к востоку «от входа на большую долину ингушей, носящую имя Шалка», было обследовано Жюлем Клапротом во время его путешествия на Кавказ. Он пишет, что «посреди отвесной скалы виднеется пещера с железным крестом ; в июне месяце к нему стекаются со всех сторон на паломничество. Около скалы можно также наблюдать следы прежних жилищ» [7, 2, с. 403]. Во время своего чудесного явления Тамыж-ерда открыл это место пастуху Борцу и велел ежегодно подниматься сюда для чествования своего культа. Легенда рассказывает [3, с. 102-103] :
«Житель аула Хули, Некто Борц, пас однажды стадо баранов у подножья Красных гор. На закате солнца к нему вдруг подходит козёл с длинными рогами и повелительно говорит : «Иди за мной !» Борц ответил : «Как я могу следовать за тобой, когда мне некому поручить своё стадо ?» «Не бойся, стадо твоё будет цело», говорит козёл. Борц последовал за ним. Когда они поднялись до середины Красных гор, козёл говорит Борцу : «На этом месте вы, хулохойцы, когда будете ходить ко мне на поклонение, должны ужинать, а после ужина до утра соблюдать пост». Не доходя до вершины горы, козёл опять говорит : «Здесь вы, возвращаясь из моей пещеры, должны остановиться и проговорить нараспев : „Ар дац, дер дац" (не буду говорить, не буду делать). На вершине горы, у самой пещеры, козёл сказал : „Вот здесь будет моё местопребывание. Сюда вы должны приходить поклоняться мне и уходить отсюда до восхода солнца. Если лучи его застанут вас в этой пещере, вы все попадаете без памяти на землю". После этих слов козёл превратился в эфир, объявив пастуху, что он — не козёл, а Тамыж-ерда. С тех пор жители стали ходить на Красную гору на поклонение этому ерда».
Праздник в честь Тамыж-ерды, которого он называет «Тамаж-ерда», был детально описан Чахом Ахриевым в его статье «Ингушевские праздники» [1, с. 11-15].
Тамыж-ерда может предстать в облике человека очень маленького роста, сидящего на маленькой лошади размером с козлёнка. Однако, если он рассердится на кого-нибудь, то рост его может увеличиться в пятнадцать раз, а лошадь становится большой, как башня, доходящей до 26-28 метров. Горцы верят, что Тамыж-ерда часто путешествует по чужим странам и особенно в Турции. Если во время подъёма к его святилищу-пещере никто не вошёл в транс, то это означало, что божество находится в путешествии, выражая тем самым своё недовольство людям. Число приступов, случающихся у паломников, было пропорционально вниманию к ним божества : чем больше их было, тем больше можно было рассчитывать на хороший приплод скота и обильный урожай. Хотя сам транс считался наказанием для человека, он свидетельствовал о том, что Тамыж-ерда был дома и что он следил за благополучием своего народа.
Ежегодно в период сенокоса, день спустя после чествования его «брата» Амгали-ерда, по всей Ингушетии происходили празднества в честь Тамыж-ерды. Жюль Клапрот и Г. Вертепов датировали их между 10-м и 14-м июня, Чах Ахриев и другие исследователи — июлем месяцем [1, с. 11]. Ингуши чётко выполняли указанный божеством маршрут и распорядок. Праздником руководил жрец из рода Борца.
Тамыж-ерда предписывал поклоняться ему всю ночь и покинуть святилище до восхода солнца. Чах Ахриев пишет, что, как только паломники добираются до места первой стоянки, указанной божеством, они сначала зажигают свечи, расставляют их на настил из камней с вмонтированным в него железным крестом, и затем только трапезничают. Поужинав, паломники устраивают веселье с танцами, а затем готовятся к трудному подъёму к святилищу Тамыж-ерды, где они должны провести священную ночь.
Жрец выступает вперёд и объявляет торжественным голосом, что все должны обязательно соблюдать обычай, унаследованный от предков. Согласно ему, подниматься к святилищу следует строго по паре : сначала идёт мужчина, а за ним девушка... Люди следуют вереницей один за другим молча, сосредоточенно думая каждый о своём, как было рекомендовано Тамыж-ердой.
Когда люди поднялись на определённое расстояние, продолжает очевидец Чах Ахриев, одна из женщин входит в транс : её бьют конвульсии, губы синеют, она скрежещет зубами, кулаки её крепко сжимаются, и всё тело покрывается потом. Несколько минут она не произносит ни звука. Когда окружившие её паломники начинают настойчиво спрашивать о том, что сказал ей Тамыж-ерда, она обращается к божеству с мольбой пощадить её. Вскоре приступ отпускает женщину. Жрец совершает молитвенный обряд очищения, взяв предварительно с «виновницы» слово, что на будущий год она не позволит себе «осквернить» кушанья и напитки, приготовленные в честь Тамыж-ерды. После обряда он назначает ей «штраф» : приготовить в следующий праздник лишний котёл араки и принести в жертву лишнего барашка.
Ингуши убеждены, говорит Чах Ахриев, что подобные припадки являются следствием контактов с Тамыж-ердой. Если это не так, то тогда почему, говорят они, женщина пришла в себя сразу после молитвы жреца и притом без всяких последствий для здоровья, хотя она ударялась головой о камни. Горцы видят вмешательство божественной силы и в том, что корзина, упавшая с её плеч, не покатилась вниз по крутому склону горы, как любой другой предмет, а осталась стоять на месте.
К девяти часам вечера паломники добираются до вершины горы, где расположено святилище Тамыж-ерды. Потомки Борца поднимаются туда обычно первыми. Они встречают вновь пришедших гимнами в честь божества. Собравшись вместе, обе группы паломников чествуют своего покровителя песнями и танцами всю ночь. При этом, помня о требовании Тамыж-ерды, они воздерживаются от еды и питья. Однако, как замечает Чах Ахриев, это правило не всегда соблюдается из-за ночной свежести, особенно ощутимой на вершине горы. Перед рассветом, до исчезновения утренней звезды, все направляются к святилищу с дарами для божества, называемыми текум (или тегум), в которые входят лучшие блюда, приготовленные специально для этого праздника. Среди них обязательно присутствуют ритуальные треугольные пироги боджолг или «козлиный (бодж) пирог (олг)». Третья часть блюд делится среди потомков Борца.
В пещере Тамыж-ерды хранятся белые священные знамёна ныч, приносимые обычно теми, кто впервые приходит к нему на поклонение. Здесь же разложены обычные подношения ингушей своим многочисленным богам : пули, пики, самострелы, а также оленьи рога. Один из потомков Борца обращает внимание присутствующих на лежащий здесь же магический стакан-реликвию, оставшуюся от их святого предка. По количеству жидкости, находящейся в нём, определяют, каковыми будут предстоящие урожаи.
Всё в этом священном месте напоминает о божественном присутствии. Даже медные кольца, приделанные к скале для облегчения подъёма в пещеру по крутым ступеням, кажутся ингушам появившимися не без божественного вмешательства.
Выполнив необходмые ритуалы до восхода солнца, паломники покидают святилище и собираются ниже по склону, как велел Тамыж-ерда. Старики из рода Борца отделяются от всех и образуют круг. Исполнив троекратно священный гимн в честь божества, они разбегаются, выкрикивая магические слова ар дац, дер дац и кидая одновременно в толпу куски мха. Считается, что, если бездетная женщина сумела поймать мох, то она непременно испытает в будущем счастье материнства. Этим ритуалом заканчивается праздник в честь Тамыж-ерды.[/b]
Божественный козёл Тамыж-ерда является эмблемой плодородия. Ритуальные треугольные пироги боджолг, связанные с культом козла, символизировали календарный год ингушей, состоявший из 360 дней, к которым жрец ежегодно добавлял пять дней специальными треугольными знаками на своём шесте ныч. Последнее воскресенье года, называемое также «козлиным», посвящалось культу данного животного. В этот день ингуши производили соревнование по стрельбе по камням со знаками, символизирующими голову священного козла. Победителю вручались пироги-боджолг, козёл или козлёнок [5, с. 25]. В этот день устраивались также различные представления с выдрессированным специально к данному празднику козлом.
Тамыж-ерда не сообщил Борцу ничего конкретного ни о пожертвованиях в свою честь, ни об области своих компетенций. Однако те намёки, которые проглядывают в его диалоге с Борцем, дают возможность представить его как покровителя животноводства. Прежде всего, он явился пастуху Борцу, пасшему стадо овец. Затем он приказал ему следовать за собой, заявив, что его стадо останется целым, и дав тем самым понять, что он будет следить за его сохранением. И, наконец, он предстал в образе козла, имевшего большое значение в жизни горцев-животноводов, занимавшихся по-преимуществу разведением овец. Хорошо прирученные и выдрессированные козлы, понимающие команды, были пастухам хорошей подмогой. В вайнахской мифологии они занимали особое место. В мифах о Калой-Канте действует его «друг» козёл, которого зовут также Калой. Он умеет говорить и обладает даром предвидения, предупреждая своего хозяина о надвигающейся опасности. В культе домашнего козла проглядывают черты кавказского горного тура. Козёл Тамыж-ерда, как сообщают Чах Ахриев и Башир Далгат, — «высокий святой», который явится однажды народу, чтобы сообщить ему его судьбу.
Подобные же божества существовали у адыгов (Эмиш) и у осетин (Фалвара). У лезгин покровителем домашних животных был доброжелательный и щедрый бог Гуцар.
Этимология имени Тамыж-ерды и его происхождение неизвестны. Большинство исследователей переводят его имя, следуя за Казбычем Хабиевым-Буржаевым, собеседником Башира Далгата, как «крылатый», по аналогии со словом ткъам / ткъамыж («крыло / крылья»). Для П.И. Головинского, исследователя XIX века, этот теоним является альтерацией имени святого Тимофея [2, р. 102]. Ибрагим Дахкильгов предлагает, ввиду чудесного явления Тамыж-ерды, перевести его имя как «удивительный, чудесный» с адекватным произношением : тамыш, «чудо» [5, р. 306].
Данная идея подтверждается и другими обстоятельствами. Обычно во время религиозных праздников ингуши ждали восхождение солнца, чтобы встретить его с молитвой и гимнами. Козёл Тамыж-ерда, представший перед Борцем вечером после заката солнца, является единственным божеством, требовавшим почитать его в течение ночи и покинуть святилище до утренней зари. Чах Ахриев пишет, что, «по существующему верованию, нельзя оставаться в пещере до проникновения туда солнечного луча ; поэтому жертвоприносители спешат исполнить все обряды, пока солнечные лучи ещё не показались в священном месте» [1, с. 15]. Тем самым Тамыж-ерда намекал на то, что он был связан с темнотой ночи, со звёздным небом и с потусторонним миром. Этот древнейший мотив является уникальным и не встречается у других народов Кавказа.
Если вспомнить о деяниях месопотамского и анатолийского божества Тамуз (Таммуз / Думузи), то можно понять особое расположение его ингушского омолога Тамыж-ерды к ночи. Распоряжение почитать его культ всю ночь до рассвета является, по всей видимости, далёким отголоском его возможного источника, ночного божества Тамуз ((Ishtar-Inana), «любви юных лет» шумеро-хурритской богини вечерней и утренней Звезды, Иштар-Инаны (Geshtiana), связанной с потусторонним миром. Он пожертвовал собой во имя спасения своей сестры Гештианы (безпйапа), пленённой шумерской богиней потустороннего мира Эрешкигал (Ereshkigal), согласившись заменить её. Ему было позволено подниматься в мир Солнца только один раз в году — летом.
Впервые имя бога животноводства Думузи появляется в Шумере в эпоху Фара (Шуруппак), в XXVI веке до н.э. В списке теонимов Фары, согласно дешифрованным глиняным табличкам, обнаруженным во время раскопок 1902 г. немецкими археологами, его имя сопровождается усилительной частицей Амаушумгал (Amaushumgal) или Амаушумгаланна (Amaushumgalanna), переводимой как «Матерью которого является небесный дракон». Это значение до сих пор не нашло своего объяснения, так как известно, что матерью Думузи являлась богиня Туртур (Turtur), сестрой — Гештиана, а отцом — Энки (Enki).
Праздник в честь воскрешения месопотамского и анатолийского бога Тамуз-Таммуз-Думузи происходил в июне-июле. Эдуард Дорм пишет : «Календарю Шумера известен месяц Думузи, а точнее „праздник Думузи". Это шестой месяц в Лагаш и двенадцатый в Умма. В аккадийском календаре он считается месяцем Ду’узи (Du’uzi), Дузу (Duzu)... В Назане (Nazan) же он является четвёртым месяцем года : июнем-июлем» [6, с. 115-116]. Как сообщили старики-ингуши, праздник Тамыж-ерды на Кавказе происходил в то же самое время — в июне-июле.
Месопотамский Тамуз получил большой резонанс во всём древнем мире. Но особенно он и его «паредра» Иштар-Инана почитались на Ближнем Востоке. «Древние евреи называют его Таммуз, сирийцы и арабы Тамуз до наших дней... Под именем семитского Адони (греческого Адониса), Таммуз имел очень большую популярность в среднеземноморской мифологии. Его сходство с Озирисом способствовало также его популярности в Египте» [6, с. 115-116].
Как представляется, он был известен также и на Кавказе : ингуши-горцы почитали его до конца XIX века. Праздник в честь божественного Козла-Пастуха Тамыж-ерды являлся церемонией поминания умирающего и воскрешающегося божества, следы которого стёрлись из народной памяти. Он олицетворял ежегодное возрождение природы.
